— Как вливались в сельскую жизнь?
— Идея создать собственную ферму пришла три года назад. Тогда же мы с моим бизнес-партнером (его я не буду называть, извините) начали искать подходящие земли. Так как мы жили на юге Москвы, то предпочтение отдавали Тульской области. Но там ничего подходящего не попадалось: варианты были либо безумно дорогими, либо за крепкое хозяйство выдавались остатки арок фермы. И мы увидели объявление о продаже полуразрушенного колхоза в Юрьев-Польском районе. Предложение было заманчивым. Мы долго думали, смотрели — все же странно, почему такая приемлемая цена. Но после консультаций у юриста сделку заключили.
Первые полгода ушли на ремонт. Дел было много, даже электричество подключали заново. Выбирали: либо восстанавливать старые колхозные договора, либо делать новые подключения. Пошли первым путем, это было непросто, знатно побегали по инстанциям. Зато денег меньше отдали. Причем мы вели работы удаленно: и у меня, и у напарника были дела в Москве. Фермой же занимались нанятые нами сотрудники. Сначала думали взяться за мясную продукцию, но все же нас убедили, что Владимирская область — молочный край, проще будет наладить реализацию. В декабре купили землю, весной поставили скот.
Было у нас 5 дойных коров, бык и 17 нетелей. Напомню: сначала света у нас не было, молоко не охлаждалось, поэтому на реализацию его сдавать не получалось. И мы попросту раздавали продукцию знакомым. Несколько раз в неделю я лично отвозил молоко соседям в Москву. Часто оно не успевало прокиснуть, бывало, что готовили потом из него сметану, творог, простоквашу и т. д. Но, конечно, соседям я честно рассказал, как дела обстоят. Многих это устраивало.
Потом начались трудности: площади большие, требовался постоянный ремонт. Было нелегко найти сотрудников. Местные работать не хотели: всю жизнь на фермах провели, устали от этого. Да и алкоголь скидывать со счетов нельзя: человек пришел трезвым, а через пару часов на ногах стоять не может. Доярок найти вообще не удалось — учились этому делу сами, учили рабочих...
Но в итоге мы поняли, что «ферма на удаленке» — это утопия. Нужно самому весь процесс контролировать. Дело даже не в порядочности людей, а в разнице подходов. И год назад я уволился с работы, к тому моменту уже был в разводе, и принял решение переехать в деревню.
— Каково жить на новом месте?
— Прижиться мне удалось, проблем нет. Но так уж сложилось, что я остался один. Постепенно все шестеро рабочих уволились. Переезжал я при поддержке своей девушки, но не срослось — здесь тяжело не столько физически, сколько морально. К осени ей захотелось вернуться в Москву. Работа у меня монотонная, скучная. И это трудно. Я за свободный выпас, полей в окрестностях деревни много. Но за коровами нужно постоянно следить. На этом мы в свое время тоже прокололись — скотина зашла на чужой огород и минут за 10 уничтожила все посадки. Пришлось компенсировать ущерб. Так что потребовался пастух.
Это сложная работа: быть в поле по 8-12 часов в день, ничего не делать, просто смотреть на коров. В первой половине лета они будут стоять на месте и наслаждаться молодой травкой. А вот к осени корм начинает перерастать, коровы же принимаются искать более интересные варианты, за ними приходится бегать. Отвлечешься на 10 минут, а дальше несколько часов ищешь: куда же рогатые делись. Сейчас местные стали лояльнее, помогают и звонят, сообщают, где же коровы. Но изначально москвичей с караваем не встречали, даже бывали конфликты на ровном месте. Сейчас все это в прошлом.
Но в мае у нас оставался всего 1 работник и пастух, который еще и занимался утренней дойкой. И вот осенью он уволился. С тех пор я вот уже третий месяц справляюсь практически один. Работник подменяет меня, только когда я уезжаю в Москву, чтобы отвезти молочную продукцию заказчикам.
— Получается, вы и дояр, и пастух, и разнорабочий, и сыровар, и продавец — много профессий осваиваете.
— Сельское хозяйство — процесс долгий, быстрого и грандиозного успеха здесь можно не ждать. Трудиться же приходится много. Если говорить об обязанностях, то я еще занимаюсь уборкой, элементарными ветеринарными процедурами, на мне и все организационные вопросы.
— Насколько ваша продукция пользуется спросом? И где все же основной рынок сбыта?
— На местный рынок я даже не пробовал выйти — цена продукта для него слишком высокая. А снижать ее бессмысленно. Во Владимир ехать утрированно, но столько же, сколько до Москвы. В столице у меня налажен рынок сбыта. Но клиенты легко теряются. Например, на момент локдауна у меня была база покупателей в подмосковном городке, где я когда-то жил с женой. Удавалось и отбить поездку, и что-то в карман положить. Но из-за самоизоляции пришлось отменить визиты, спрос упал. А после снятия ограничений я потерял привычную территорию сбыта. И сейчас меня выручают подписчики в Instagram. Они же и рекомендуют меня знакомым, знакомым знакомых и т. д.
— Ваш блог — основной инструмент продаж?
— Скажем так: если я приду на рынок со своей продукцией, буду просто очередным молочником. Людям же важно видеть историю, понимать, как это дело раскручивалось. Есть корова, условно говоря, я вижу, как она гуляет. Вижу, как человек за ней ухаживает. И я готов купить у него товар, потому что мне интересно и я вижу, как он был сделан. Но Instagram — не про технические тонкости, не про продажи. Это моя рефлексия. Говорю там больше об эмоциях и мироощущениях. Да, есть посты о трудностях и новостях, но это не план по привлечению клиентов.
На самом деле, покупки в сети начались случайно. Сначала я время от времени по пути на основную, тогда еще московскую, работу развозил продукцию. Так встретился с одной девушкой (выяснилось, что мой маршрут проходит недалеко от ее работы). Она сказала: «Я попробовала твою молочку и готова платить больше». И тогда я переехал в деревню, поднял цены и стал предлагать товар подписчикам.
— Вы уже три месяца живете один, да еще и в глубинке. Каково это?
— Ну, это у меня так обстоятельства сложились. Чаще фермерство — семейное дело. А это уже помощники. Одному тяжело морально, ты постоянно наедине с собой. Я человек непьющий, но начинаю понимать тех, кто так проводит время. Кроме маршрута «работа-дом» здесь ничего нет. О сельских дискотеках умолчу. Поэтому и Instagram для меня — связь с реальностью, он позволяет мне быть в социуме.
— А по чему больше всего скучаете?
— Скучать не по чему. Я никогда не ходил по клубам, человек домашний. А вот доступности многих вещей не хватает. Элементарно трудно было привыкнуть к тому, что в воскресенье в Юрьев-Польском почти ничто не работает. Если ты просчитался и надо срочно докупить корма — это проблема. Ветпрепараты тоже срочно приобрести не получится. Второй момент — в магазинах есть обед. К этому трудно привыкнуть. Просто полгорода встает и пропадает, в Москве такого давно уже нет. Еще осталась советская ментальность. Ты что-то покупаешь, товар или услугу, но тебя никто в попу целовать не будет. Здесь тебе сделают одолжение. Это не везде, но сталкиваешься регулярно. Объективно не хватает сервиса и доступности. А, еще долго не мог привыкнуть к местному «оканью». У городских этого меньше, а в деревне ярче выражено. Забавляло поначалу, сейчас спокойно отношусь. Со связью тут проблемы, мобильный интернет ловит только в определенных точках. А даже для работы постоянно нужно что-то уточнять, искать справочную информацию. Удобств тут тоже мало. В остальном все замечательно.
— А какие позитивные стороны?
— При всех негативных моментах (а их много) меня здесь держит невероятная природа. Ополье — неповторимое место. Я люблю животных, когда-то держал и экзотических зверей, у меня даже жил коршун. С тех пор очень люблю хищную птицу. А когда ты въезжаешь из кольчугинских лесов на территорию Юрьев-Польского района, видишь поля, над которыми кружит много-много хищных птиц, это вызывает дикий восторг. Часто к дороге выходят лисы — это обычное тут явление.
У меня от фермы поле в 100-200 метрах. И я лично видел пробегающего по нему благородного оленя. Не косулю, а именно марала. Помню, кинулся в машину. Она у меня не очень хорошо себя чувствовала, но было все равно. Поле, кочки, а я пытался заснять на видео красавца-оленя. Даже черная точка в кадре не попала. Это было обидно. Но было и очень классное ощущение: ты в 200 км от Москвы, 4-5 часов езды, но в совершенно другом мире. Словно уехал минимум в Сибирь и до цивилизации совсем далеко. И это очень нравится. Едешь ночью, а рядом бежит заяц, которого ты спугнул. Это меня сильно привлекает. Пожалуй, только природа здесь и держит. Ну еще и экология. Первое время после Москвы я постоянно спал. Нет такого ощущения в духе «дышится по-другому» — это ерунда, но вот на сне смена обстановки отразилась существенно. Впрочем, так было в первое время, сейчас сплю по 5-6 часов, и этого хватает. Наверно, тоже особенность местной жизни.
— Самое серьезное изменение в вашем укладе? Но только оставим за рамками работу фермера.
— Непривычным было вообще все, начиная от того, что когда я покупал коров, я их боялся, с детства.
— Тогда как же вы на все это решились?
— Когда коров грузили в машину, их подгоняли, а те все толчки спокойно переносили. Я стоял и думал: «Они же здоровенные, повернуться и прибить букашку-человека проблем нет». Но понял, что у этих животных искоренен ген агрессии. Да, нужно соблюдать технику безопасности, помнить, что корова может резко голову повернуть и рогом боднуть, но агрессии от нее не жди. Так страх постепенно отпал.
Еще привыкал я к самостоятельности и к тому, что нужно рассчитывать только на свои силы. Это самый главный урок за три года. Научиться просить, надо переступать через себя. Много работать руками. Мало спать, но это легко далось. Самое сложное сегодня — не иметь выходных и отпусков. Нести ответственность: что бы ни случилось, ты не можешь себе позволить не покормить животных, не подоить коров и так далее. Это морально тяготит.
— Ваши недавние посты были о довольно серьезных трудностях: и юридического толка, и материального — сыроварка сгорела. Но вы говорите о том, что не сдадитесь и продолжите, при этом как-то переформатируете процесс. В какую сторону будете двигаться?
— Я заплатил высокую цену за то понимание, которое у меня есть. Но без опыта, часто неудачного, ничего не выйдет. Я убежден, что учиться можно только на своих ошибках. Увидев чужой промах, ты можешь сделать правильно, но не поймешь, почему так, пока сам не наступишь на грабли. Я осознал, в том числе и благодаря поддержке подписчиков, что нужно быть более хладнокровным, сократить стадо, но сделать его более производительным. У меня в планах поставить несколько высокоудойных первотелок, чтобы были всегда деньги за продажу молока. А к весне попробую получить грант. Его и раньше нам предлагали, но это большая ответственность, а тогда мы бы не справились. Сейчас же есть четкое понимание, как ферма должна работать, и шансов оправдать доверие больше. Есть опыт, знаю, как из этого сделать деньги, есть клиентская база. Понимаю, как через год при удачном стечении обстоятельств выйти на хорошую прибыль. И поэтому продолжу работу.